Призваны на служение

Buenas tardes, hermanos y hermanas (по-испански: “Добрый день, братья и сестры”. – Прим. перев.). Привет вам от замечательных членов Церкви и миссионеров Латинской Америки! Многие из вас знают, что старейшина и сестра Оукс, а также старейшина и сестра Холланд были призваны служить соответственно в Филиппинской и Чилийской зонах Церкви. Если судить по поднявшемуся вокруг этого шуму, то можно сказать, что это вызвало в Церкви больший интерес, чем можно было предположить. Что бы вы там ни думали, я полагаю, что могу авторитетно заверить вас, что мы отправляемся в эти отдаленные аванпосты не в качестве двоих из четырех всадников Апокалипсиса. Те, кто во всем ищет “знак”, пожалуйста, воспринимайте это как знак замечательной растущей международной Церкви, члены и миссионеры которой неуклонно распространяются по странам и континентам. Это настоящая радость – знакомиться и служить со Святыми последних дней где угодно, близко или далеко, дома или за границей, и мы благодарны вам за ваши молитвы и ваш интереск этой работе.

Такое служение Двенадцати, конечно же, не ново, и должен сказать, что выполнять его нашему поколению менее трудно, чем нашим предшественникам. Самое главное, что рядом со мной – сестра Холланд, и мне не пришлось оставлять ее, чтобы она сама заботилась о себе и о наших детях. Кроме того, мне не пришлось всю дорогу заниматься физическим трудом, чтобы заработать на билет до Сантьяго. Мы долетели до нашего местоназначения за несколько часов на современном реактивном авиалайнере, и нам не нужно было неделями или даже месяцами плыть на корабле в каюте третьего класса. Я не уезжал, страдая простудой, лихорадкой, холерой или туберкулезом, хотя и простудился, а один из наших рейсов был задержан на час. Надеюсь, что эти невзгоды позволят мне на один денек повидаться с Петром и Павлом, Бригамом и Уилфордом.

Как и многие из вас, я вырос на историях о тех первых братьях, что отправлялись в Канаду, Англию, Скандинавию, континентальную Европу, на острова Тихого океана, в Мексику, Азию и так далее. Позднее я читал о непродолжительной миссии Парли П. Пратта в Чили, где Пратты потеряли и похоронили своего малютку сына в Вальпараисо. Я читал о старейшине Мелвине Дж. Балларде, призванном, чтобы посвятить Южную Америку, когда этот чудесный континент представлял собой одно нетронутое и необъятное поле для миссионерской работы. Служение, направленное на строительство молодой, растущей Церкви, не предлагается случайно, не дается необдуманно. Препятствия порою были велики и цена иногда очень высока.

И мы говорим не только о тех первых братьях, которые отправлялись служить, но и о женщинах, которые поддерживали их и, кроме того, поддерживали себя и своих детей, оставаясь дома, чтобы воспитывать и оберегать семью, эту другую часть виноградника Господня, по поводу которой Он столь решителен.

В день второго отъезда мужа Вилэйт Кимбалл в Англию она была так слаба, так дрожала от малярии, что не смогла сделать ничего большего, как слабо пожать руку мужа, когда он, со слезами на глазах, вошел, чтобы проститься. Их маленькому Дэвиду не было еще и четырех недель, и только один ребенок, четырехлетний Хибер Парли, был достаточно здоров, чтобы принести воды для хворающего семейства. Через несколько часов после отъезда мужа Вилэйт совершенно обессилела и только с посторонней помощью смогла добраться до постели.

Мэри Энн Янг и ее дети тоже были больны, когда Бригам отправлялся на ту же миссию, и их материальное положение было столь же шатким. Одно драматическое описание повествует о том, как в лютую зимнюю стужу, легко одетая и дрожащая от холода, она переходила по льду через реку Миссисипи, прижимая к себе малютку дочь, направляясь в Наву в контору по приему десятины, чтобы попросить там несколько картофелин. Потом, по-прежнему трясясь от лихорадки, она с младенцем проделала обратный путь через эту опасную реку, причем ни словом не обмолвилась о своих тяготах в письмах к мужу¹.

Сегодня мы редко сталкиваемся с подобными обстоятельствами, хотя многие миссионеры и члены Церкви по-прежнему приносят значительные жертвы ради выполнения работы Господа. С приходом благословений и возмужанием Церкви мы по-прежнему надеемся, что наше служение никогда не будет таким трудным, каким оно было для тех первых членов Церкви, но, как поют сегодня миссионеры от Осло до Осорно и от Сиэтла до Себу, мы действительно “призваны на служение”². Чтобы мы могли воспитывать свои семьи и при этом еще верно служить в Церкви, не напрягаясь свыше сил³, требуется мудрость, рассудительность, Божественная помощь – и, конечно же, какие-то жертвы. От Адама и до наших дней истинная вера в Господа Иисуса Христа всегда была связана с принесением жертв, нашего скромного дара, символического отзвука Его великой жертвы⁴. Говоря об Искуплении Иисуса Христа, Пророк Джозеф Смит учил, что “религия, которая не требует пожертвовать всем, никогда не будет иметь силы, достаточной для того,чтобы породить веру, необходимую для жизни и спасения”⁵.

Позвольте мне привести только один свежий пример испытаний и благословений, которые могут приносить наши “призвания на служение”. Одна замечательная сестра недавно сказала своей близкой подруге: “Хочу рассказать тебе о том, как я перестала обижаться на вечную занятость и жертвенность моего мужа-епископа. Интересно, что всякий раз, когда мы собирались куда-то отправиться, с кем-нибудь из прихожан обязательно приключалось какое-то ЧП.

Однажды я излила ему все, что у меня накопилось по этому поводу, и мой муж согласился, что нам нужно отвести, помимо вечера в понедельник, еще один вечер в неделю исключительно для нас двоих. Что ж, в первый же ‘вечер свиданий’, когда мы уже готовы были сесть в машину и поехать, чтобы провести время вдвоем, зазвонил телефон.

‘Это проверка’, – улыбнулась я ему. Телефон продолжал звонить. ‘Вспомни о нашем уговоре. Вспомни о нашем свидании. Вспомни обо мне. Пусть он звонит’. Под конец я уже не улыбалась.

Мой бедный муж, казалось, разрывался между мною и звонящим телефоном. Я прекрасно знала, что он солидарен со мною, что он мечтал об этом вечере не меньше меня. Но он был будто парализован тем телефонным звонком.

‘Пожалуй, я все-таки узнаю, в чем там дело, – сказал он, грустно глядя на меня. – Возможно, там ничего особенного’.

‘Если ты это сделаешь, наше свидание пропало! – закричала я. – Я просто уверена в этом’.

Он сжал мою руку и сказал: ‘Я сейчас’ – и кинулся в дом, чтобы поднять трубку.

Что ж, когда мой муж не вернулся к автомобилю немедленно, я уже знала, что происходит. Я вышла из машины, вошла в дом и отправилась спать. На следующее утро он тихим голосом извинился, я еще более тихим голосом приняла его извинения – и все.

Или мне только так показалось. Несколько недель спустя я заметила, что это событие все еще волнует меня. Я не осуждала своего мужа, но все-таки была огорчена. Случившееся было еще свежо в моей памяти, когда я зашла к одной женщине из нашего прихода, с которой была едва знакома. Очень нерешительно она попросила о возможности поговорить. Так вот, она поведала мне, что увлеклась другим мужчиной, который, казалось, озарил ее беспросветную жизнь, а между тем у нее был муж, который целыми днями работал, да еще и учился в университете. Их квартира была тесной. У нее были маленькие дети, которые вечно чего-то требовали, шумели и утомляли. Она рассказывала: ‘Мне так хотелось оставить все то, что я считала своей незавидной долей, хотелось просто взять и уйти с этим человеком. Мне казалось, что я заслуживаю большего. Мои рассуждения приводили меня к мысли, что я могу уйти от мужа, от детей, от моих храмовых заветов и моей Церкви и найти счастье с незнакомцем’.

Она продолжала: ‘Был уже разработан план, было согласовано время моего побега. И все же, будто в последнем проблеске рассудка, моя совесть подсказала мне позвонить вашему мужу, моему епископу. Я говорю ‘совесть’, хотя точно знаю, что это духовное побуждение исходило прямо с Неба. Почти против своей воли я позвонила. Телефон звонил, звонил и звонил, а я думала: ‘Если епископ не ответит, то это будет знак, что я должна осуществить свой план’. Телефон продолжал звонить, и я уже собиралась повесить трубку и сделать тот роковой шаг, как вдруг услышала голос вашего мужа. Он пронзил мою душу как молния. И тут я услышала свой рыдающий голос: ‘Епископ, это вы? У меня беда. Мне нужна помощь’. Ваш муж пришел с помощью, и сегодня я уже вне опасности, потому что он ответил на тот телефонный звонок.

Я оглянулась на свое прошлое и поняла, что была измождена, уязвима и вела себя глупо. Я всем сердцем люблю мужа и детей. Не могу представить себе, какой трагедией стала бы моя жизнь без них. В нашей семье еще бывают трудные моменты, но я знаю, что такие моменты бывают у всех. Мы локализовали иx, и дела, кажется, пошли на поправку. Рано или поздно все наладится’. Затем она сказала: ‘Я не очень хорошо вас знаю, но хочу поблагодарить вас за то, что вы поддерживаете вашего мужа в его призвании. Я не знаю, чего это стоит вам или вашим детям, но если в один из трудных дней эта цена покажется вам слишком высокой, то, пожалуйста, знайте, что я буду вам вечно благодарна за те жертвы, которые такие люди, как вы, приносят, чтобы помочь спасти таких, как я’”.

Братья и сестры, поймите, пожалуйста, что я как раз тот, кто решительно выступает за более выполнимые, более реалистические ожидания того, что могут делать наши епископы и другие руководители. Я особенно остро чувствую, что тот широчайший диапазон гражданских, профессиональных и других требований, которые уводят родителей, в том числе, и что особенно важно, матерей, из домов, где растут дети, находится в ряду самых серьезных проблем современного общества. И поскольку я непреклонен в отношении того, что супруги и дети должны иметь священное, неприкосновенное время для общения с мужем и отцом, то в девяти случаях из десяти я был бы на стороне той жены, которая просила своего мужа не отвечать на звонок. Но я по-своему благодарен, как благодарна и та молодая женщина, за то, что тогда тот добрый человек последовал побуждению Духа и откликнулся на “зов” – в данном случае буквально “призыв на служение”.

Я свидетельствую о том, что и дом, и семья, и брак – самое драгоценное, что у нас есть в жизни. Я свидетельствую о необходимости защищать и оберегать их – и находить время и возможности для верного служения в Церкви. Но в те, я надеюсь, редкие моменты, когда они оказываются в конфликте, когда наступает тот решительный час или день, или вечер, когда долг и побуждение Духа требуют нашего отклика, – в такие моменты я воздаю должное каждой жене, которая когда-либо оставалась одна, глядя на остывающий ужин, каждому мужу, самостоятельно приготовившему ужин, который все равно остынет у такого повара, и каждому ребенку, который когда-либо расстраивался из-за отмененного похода или матча, на который почему-то не пришел его родитель (и хорошо бы, чтобы такое случалось пореже!). Я воздаю должное каждому президенту миссии и его жене, их детям, каждой пожилой супружеской паре, призванной служить с ними, и всем остальным, которые на какое-то время пропускают дни рождения и крещения, свадьбы и похороны, семейные и иные торжествав ответ на “призыв к служению”. Я благодарю всех, кто в непростых обстоятельствах для всей Церкви просто “делают все, что могут”, для созидания на Земле Царства Божьего.

Я свидетельствую о жертве и служении Господа Иисуса Христа, Который все отдал ради нас и в том же духе великодушия сказал: “Ты иди за Мною”⁶. “Кто Мне служит, Мне да последует, – сказал Он, – и где Я, там и слуга Мой будет. И кто Мне служит, того почтит Отец Мой”⁷. Такое служение неизбежно предполагает принятие нелегких решений, касающихся расстановки приоритетов и того, как быть такими Его учениками, каких желает Он. Я благодарю Его за Его Божественное руководство, помогающее нам принимать эти решения и находить наилучшие решения для всех, кого они затрагивают. Я благодарю Его за то, что “Он взял на Себя наши скорби и понес наши страдания”⁸, и за то, что Он призывает нас делать нечто подобное друг для друга. Во святое имя Иисуса Христа, аминь.