Божественность Иисуса Христа

Такое свидетельство может прийти только одним путем – путем Бога, а не человека. Его не могут дать книги. Его не могут дать школы. Его не могут передать никакие человеческие силы. Оно приходит, если приходит вообще, как дар Божий, как прямое и непосредственное откровение свыше.

Иисус сказал Своему главному Апостолу: “Вы за кого почитаете Меня?” Петр ответил: “Ты – Христос, Сын Бога Живого”. Тогда сказал Иисус: “Блажен ты, Симон, сын Ионин, потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, Сущий на небесах” (от Матфея 16:15–17).

Таким было основание свидетельства Петра, и таково основание всякого настоящего свидетельства подобного же рода. Все они покоятся на одном фундаменте.

Свидетельство означает доказательство, и оно может состоять из разных моментов, плодов различных даров Евангелия. Сны, видения, пророчества, языки и их истолкование, исцеления и другие проявления Божественного Духа – все они принадлежат к этому разряду.

Но величайшее и самое убедительное из всех свидетельств – это освещение души воспламеняющей и просвещающей силой Святого Духа, Утешителя, Которого Спаситель обещал Своим ученикам и Который будет пребывать с ними после Его ухода, напоминать им о прошлом и показывать грядущее, являя дела Божьи, прошлые, настоящие и будущие.

Этим Духом, и Им одним, могут люди познать Бога и посланного Им Иисуса Христа, а познать [Их] и действовать в соответствии с этим знанием – значит держаться вечной жизни. Люди, пока они живут во плоти, не могут получить ничего более великого, чем знание о том, как обрести этот величайший из всех небесных даров.

Чтобы познать Бога, человек должен познать самого себя, должен узнать, откуда он пришел, почему он здесь, чего ожидает от него Тот, Кто прислал его сюда, куда он отправится, когда покинет эту земную жизнь, и что ждет его в великом мире по ту сторону от нас. Святой Дух служит источником, из которого льется это знание, самое драгоценное из всех, которыми могут обладать люди. Через Него приходит свидетельство о том, что Иисус Христос был и остается Божеством…

“Я знаю, Искупитель мой жив” [Иов 19:25] – этой главной мысли торжествующего крика праведного Иова, вырвавшегося из глубины его подвергнутой суровым испытаниям, страдающей, но терпеливой души, вторят десять тысяч сердец, да, десятки миллионов верных и праведных, чьи вдохновленные Небом звенящие свидетельства доносятся из глубины веков, начиная со дней Адама и вплоть до дней Джозефа Смита. Священные Писания полны свидетельств о Божественности Христа, подтвержденных множеством чудес и дивных событий.

Но даже если бы Христос не сотворил ни одного чуда – даже если бы Он не ходил по воде, не исцелял больных, не изгонял бесов, не давал слепым зрение, а хромым – способность ходить и не делал ничего другого, что люди считают сверхъестественным, – разве в Нем не было того, что неоспоримо свидетельствовало о Его Божественности?

Что могло быть Божественнее, чем жизнь Того, Кто “ходил, благотворя” [Деяния 10:38], уча людей прощать своих врагов, молиться за тех, кто гонит их, и поступать с другими так, как они хотели бы, чтобы те поступали с ними? И разве Он не подал пример Божественного великодушия, когда, страдая на кресте в смертных мучениях, молил Небо простить виновных в Его убийстве? “Отче! прости им, ибо не знают, что делают” [от Луки 23:34].

Что могло быть Божественнее этого? Кто, кроме Бога, мог вознести такую молитву в такой миг? “Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих” [от Иоанна 15:13]. Но перед ними был Тот, Кто смог положить Свою душу за Своих врагов так же, как и за друзей. Этого не смог бы сделать ни один простой человек. Чтобы умереть за всех людей – за врагов так же, как и за друзей, – нужен был Бог, и уже одно это деяние накладывает печать Божественности на природу и миссию Иисуса Христа.

Двенадцать Апостолов были Его особыми свидетелями. И в этом качестве они должны были без всяких сомнений знать, что Он – именно Тот, Кем провозглашает Себя. От них требовалось нечто новое. Они должны были поручиться за Его Воскресение – а до того, как Христос вышел из могилы, воскресения на этой планете еще не бывало. Он был “первенец из умерших” [1-е Коринфянам 15:20]. Эти Апостолы должны были знать, а не просто верить. Они не могли пойти в мир и сказать: “Мы верим, что Иисус восстал из мертвых, – это наше мнение, наше убеждение”. Какое впечатление произвело бы это на поколение, ожесточенное грехом? Нет, простой веры в их случае было недостаточно. Они должны были знать, и они знали, ибо они видели и слышали Его, им даже было позволено прикоснуться к Нему, чтобы они могли убедиться в том, что Он – действительно воскресение и жизнь. У них было право на это знание по причине уникального характера их миссии. Но миру в целом требовалось поверить в то, что утверждали о Нем Апостолы…

Стремление получить знамение есть кощунство, указывающее на прелюбодейные наклонности. Блажен тот, кто верит, не видя, так как благодаря проявлению веры происходит духовное развитие, а это одна из великих целей земного существования человека; тогда как знание, поглощая веру, мешает ее проявлению и тем самым препятствует этому развитию. “Знание – сила”, и в положенное время все станет известно. Но преждевременное знание – знание, полученное в неподходящее время, – губительно и для развития, и для счастья.

Апостолы представляли собой исключение. Они находились в особом положении. Для них лучше было знать – нет, это было абсолютно необходимо, – чтобы их чрезвычайно важное свидетельство приобрело требуемую силу и мощь.

И все-таки даже в их случае нечто большее, чем просто видеть глазами, слышать ушами, осязать прикосновением, было необходимо для того, чтобы они смогли узнать и свидетельствовать о Божественности Христа. Петр знал еще до Воскресения, что Иисус есть Христос, Сын Бога Живого, – знал об этом из откровения от Бога; и его братья из числа Двенадцати имели право на то же самое знание, данное им тем же способом.

О том, что для подготовки к их труду, помимо Его появления пред ними в воскресшем состоянии, требовалось что-то еще, говорит тот факт, что после этого явления и после того, как Он поручил им идти “по всему миру и проповедовать Евангелие всей твари” [от Марка 16:15], они получили от Него повеление оставаться в Иерусалиме – “доколе не обле[кутся] силою свыше” [от Луки 24:49]. Они послушались, и на них сошла эта сила – “шум с неба, как бы от несущегося сильного ветра… Разделяющиеся языки, как бы огненные… почили по одному на каждом из них. И исполнились все Духа Святого, и начали говорить на иных языках, как Дух давал им провещевать” (Деяния 2:2–4).

Ту же самую силу Апостолы давали другим людям, а именно всем тем, кто веровал в Иисуса Христа, кто покаялся в своих грехах и был очищен крещением, принятым от имевших Божественную власть совершать его; и это для того, чтобы они могли получить Святого Духа и постоянным послушанием заслужить жизнь вечную.

Но довольно о древности. Перейдем к современности. Джозеф Смит, которому Отец и Сын открылись в первые десятилетия ХIX века и через которого вечное Евангелие, со всеми его древними дарами и благословениями, было восстановлено в начале этого последнего и самого великого из устроений Евангелия; Джозеф Смит, который вместе с Cиднеем Ригдоном увидел Сына Божьего, сидящего по правую руку Бога, и взирал на славы вечности; Джозеф Смит, который вместе с Оливером Каудери узрел Иегову, да, Иисуса Христа, стоящего на аналое Киртландского храма; Джозеф, Пророк, преданный мученической смерти, отдавший свою жизнь, чтобы заложить основание этой работы, – записал не одно сильное свидетельство о Божественности Иисуса Христа. И десятки тысяч верных Святых радовались и радуются, читая эти свидетельства, подтвержденные им убеждающей силой Святого Духа.

Вы разрешите мне добавить свою лепту к многочисленным свидетельствам на эту наиважнейшую тему? Пятьдесят лет назад (или несколько меньше) я был молодым миссионером в штате Пенсильвания. Я молился о свидетельстве об истине, но, кроме этого, проявлял мало рвения в миссионерской работе. Мой напарник, ветеран нашего дела, упрекнул меня за недостаточное усердие в этой работе. “Тебе следует изучать книги Церкви, – сказал он, – ты был послан проповедовать Евангелие, а не писать газетные статьи”, – ибо именно этим я тогда и занимался.

Я знал, что он прав, но все-таки продолжал это делать, очарованный открытием, что я владею пером, и предпочитая это всякому другому занятию, кроме [театра], моего раннего увлечения, положенного мною на алтарь, когда, двадцати одного года от роду, я принял призвание отправиться на миссию.

Однажды ночью мне приснилось (если можно назвать это сном), что я нахожусь в Гефсиманском саду, что я свидетель мук Спасителя. Я видел Его так же ясно, как вижу собравшихся здесь. Я стоял позади дерева, росшего на переднем плане, откуда я мог видеть все происходящее и оставаться незамеченным. Иисус вместе с Петром, Иаковом и Иоанном прошел через маленькую калитку справа от меня. Оставив троих Апостолов там и повелев им преклонить колени и молиться, Он перешел на другую сторону сада, где тоже преклонил колени и стал молиться. Это была та самая молитва, которая знакома всем нам: “Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем, не как Я хочу, но как Ты” ([см.] от Матфея 26:36–44; от Марка 14:32–41; от Луки 22:42).

Когда Он молился, слезы струились по Его лицу, обращенному ко мне. Я был так взволнован увиденным, что тоже заплакал, исполненный чистейшего сочувствия к Его великой скорби. Я рвался к Нему всем сердцем. Я полюбил Его всей своей душой и ничего так не желал, как оказаться рядом с Ним.

И тут Он поднялся с колен и перешел туда, где стояли на коленях Апостолы, – но они спали! Он тихо разбудил их и с мягким упреком, не проявляя ни малейших признаков гнева или нетерпения, спросил: неужели они не могли бодрствовать с Ним всего один час? Там на Его плечи пала тяжесть грехов мира, муки каждого мужчины, женщины и ребенка пронзали Его чуткую душу – а они не могли бодрствовать с Ним один ничтожный час!

Вернувшись назад, Он опять помолился, а затем возвратился к Апостолам и снова нашел их спящими. И опять Он разбудил их, укорил, вернулся и стал молиться, как прежде. Так было трижды, так что я до мелочей разглядел Его внешность – лицо, фигуру и движения. У Него было благородное сложение и величественное выражение лица – Он вовсе не был тем слабым, женоподобным существом, которое изображали некоторые художники, – истинный Бог среди людей, и все-таки кроткий и смиренный, как малое дитя.

Внезапно окружающая обстановка, казалось, изменилась, хотя сцена действия осталась той же. Происходящее теперь было не до, а после Распятия, – Спаситель и те же три Апостола теперь стояли вместе слева от меня. Они должны были удалиться и вознестись на небо. Я больше не мог этого вынести. Я выбежал из-за дерева, упал к Его ногам, обхватил Его колени и стал умолять Его взять меня с Собой.

Я никогда не забуду ту доброту и нежность, с которой Он нагнулся, поднял и обнял меня. Это было так живо, так реально, что я чувствовал даже тепло Его груди, к которой я прижался. Затем Он сказал: “Нет, сын Мой; они закончили свой труд и могут идти со Мной, а ты должен остаться и закончить свой”. Я все еще не отпускал Его. Глядя вверх и всматриваясь в Его лицо (ибо Он был выше меня), я горячо умолял Его: “Хорошо, но обещай мне, что в конце концов я приду к Тебе”. С приятной и нежной улыбкой Он ответил: “Это будет зависеть только от тебя самого”. Я проснулся, задыхаясь от рыданий; было уже утро.

“Это от Бога”, – сказал мой напарник (старейшина А. М. Массер), когда я рассказал ему свой сон. “Я и сам это понимаю”, – ответил я. Мораль была для меня очевидна. Я никогда не думал, что стану Апостолом или буду занимать какую-то другую должность в Церкви, и мысль об этом не пришла мне в голову даже тогда. И все-таки я знал, что те спящие Апостолы символизировали меня. Я заснул на своем посту – как и любой человек, который, будучи назначен свыше делать одно, делает другое.

Но с того самого часа все переменилось – я стал другим человеком. Я не бросил писать, поскольку Президент Бригам Янг [1801–1877 гг.], обратив внимание на некоторые мои статьи в газетах штата Юта, написал мне и посоветовал развивать то, что он назвал моим “писательским даром”, чтобы я мог применить его в будущие годы “для утверждения истины и праведности на Земле”. Это был последний совет, который он мне дал. Он умер в том же самом году, когда я еще был на миссии, хотя и трудился уже в штате Огайо. Я продолжал писать, но делал это на пользу Церкви и Царства Божьего. Это стало для меня делом первостепенной важности; все остальное было второстепенным.

Затем пришло просвещение от Бога, которое важнее всех снов, видений и других явлений, вместе взятых. Благодаря свету свечи Божьей – дару Святого Духа – я увидел то, чего до той поры никогда не видел, я узнал то, чего до той поры никогда не знал, я полюбил Господа так, как никогда прежде Его не любил. Моя душа была удовлетворена, моя радость была полна, ибо я получил свидетельство об истине, и оно осталось у меня до сего дня.

Я знаю, Искупитель мой жив. Даже Иов знал это не лучше. У меня есть доказательство, в котором я не могу усомниться; и поэтому я нахожусь среди тех, кто сегодня вечером разворачивает девиз, за который мы выступаем, имея и провозглашая личное свидетельство о Божественности Иисуса Христа.

Опубликовано в журнале Improvement Era, Jan. 1926, 219–27; дана современная пунктуация и орфография.