Он воскрес

Я вспоминаю, как много швейцарских имен на потемневших от времени надгробных плитах маленького кладбища в городке Санта-Клара, штат Юта, США. Многие из этих людей покинули дома и семьи в своей зеленой Швейцарии и, в ответ на призыв “В путь, к Сиону!”, основали общины, где теперь “спокойно спят”. Их уделом стали весенние наводнения, летние засухи, скудные урожаи и изнурительный труд. Они оставили наследие жертвенности.

Самые большие кладбища, и во многих отношениях те, что вызывают наиболее волнующие чувства, почитаются как места упокоения людей, погибших в котле противоборства под названием “война”, когда они надевали военный мундир своей страны. Здесь думаешь о разбитых мечтах, о несбывшихся надеждах, о полных скорби сердцах и жизнях, обрезанных острой косой войны.

Целые поля аккуратных белых крестов в городах Франции и Бельгии напоминают об ужасных потерях, понесенных в ходе Первой мировой войны. Французский Верден – это, по сути, гигантское кладбище. Каждую весну, вспахивая землю, фермеры находят то каску, то ружейный ствол – мрачные напоминания о миллионах людей, буквально напитавших землю своей кровью.

Поездка по Геттисбергу, штат Пенсильвания, США, и другим полям сражений времен Гражданской войны в Америке многое скажет о том конфликте, когда брат сражался против брата. Одни семьи потеряли фермы, другие – имущество. Одна семья потеряла всё. Позвольте мне поделиться с вами тем памятным для меня письмом, которое президент Авраам Линкольн написал миссис Лидии Биксби:

“Уважаемая госпожа!

В архивах военного министерства мне показали заявление генерал-адъютанта штата Массачусетс о том, что вы мать пятерых сыновей, погибших геройской смертью на поле битвы. Я чувствую, насколько слабыми и бесплодными должны быть любые мои слова, цель которых – попытаться отвлечь вас от горя, причиненного столь тяжелой утратой. Но я не могу удержаться от того, чтобы предложить вам утешение, которое можно обрести в благодарности республики, ради спасения которой они погибли. Я молюсь о том, чтобы наш Небесный Отец успокоил муки, причиненные вам этой потерей, и оставил только светлую память о любимых и потерянных и ту святую гордость, которую вы должны испытывать, возложив на алтарь свободы столь дорогую жертву.

От всего сердца и с большим почтением,

Ваш Авраам Линкольн”¹.

Прогулка по кладбищу Панчбаул в Гонолулу или по Тихоокеанскому мемориальному кладбищу в Маниле напоминает, что не все погибшие во Второй мировой войне захоронены в тихих зеленых полях. Многие погрузились в волны океанов, по которым они ходили и где погибли.

Среди тысяч военнослужащих, убитых во время нападения на Пёрл-Харбор, был матрос по имени Уильям Болл из Фредериксберга, штат Айова, США. Из столь большого числа других погибших в тот день 1941 года его выделил не какой-то особый акт героизма, а трагическая цепь событий, которую его смерть вызвала дома.

Когда друзья детства Уильяма, пятеро братьев Салливан из соседнего городка Ватерлоо, получили известие о его смерти, они все вместе отправились поступать на службу в военно-морской флот. Салливаны, желавшие отомстить за своего друга, настаивали на том, чтобы остаться вместе, и флот пошел навстречу их желанию. 14 ноября 1942 года крейсер ВМФ США Джуно , на котором служили братья, получил пробоину и затонул в сражении у Гвадалканала на Соломоновых островах.

Прошло почти два месяца, прежде чем миссис Томас Салливан получила сведения о них, и не из обычной телеграммы, а от особого посыльного: все пять ее сыновей пропали без вести во время боевых действий в южной части Тихого океана и считаются погибшими. Тела их так и не были найдены.

Одно-единственное предложение, сказанное одним-единственным человеком, содержит в себе подходящую эпитафию: “Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих”².

Часто о том глубоком влиянии, которое одна жизнь оказывает на жизнь других людей, никогда не говорят, а порой и мало знают. Так было с учительницей девочек, двенадцатилетних учениц класса “Улей” Общества взаимного совершенствования. У нее не было своих детей, хотя и она, и ее муж мечтали о ребенке. Всю свою любовь она отдавала своим дорогим девочкам, каждую неделю обучая их вечным истинам и урокам жизни. Потом пришла болезнь, а за нею смерть. Ей было всего двадцать семь лет.

Каждый год в День поминовения ее девочки совершали паломничество молитвы к могиле своей учительницы. Сначала их было семь, потом четыре, потом две и наконец осталась лишь одна, и она продолжала ежегодно приходить на ее могилу, всегда оставляя на ней букет ирисов – символ сердечной благодарности. Эта последняя девушка позже стала учительницей девушек. Неудивительно, что она добилась такого успеха. В ней, как в зеркале, отразилась та учительница, от которой она получила свое вдохновение. Жизнь, прожитая этой учительницей, преподанные ею уроки не похоронены под надгробием на ее могиле, а продолжают жить в личности тех, кому она помогла сформироваться, – в их личности и в их жизни, которую она так бескорыстно обогащала. Вспоминаешь другого превосходного учителя – Господа. Однажды Он записал перстом на песке некую мысль³. Ветры времени навсегда стерли написанные Им слова – но не прожитую Им жизнь.

“Все, что мы можем знать о тех, кого любили и потеряли, – писал Торнтон Уайлдер, – это то, что они хотели бы, чтобы мы помнили их, более полно осознавая их реальность… Самая большая дань умершему – не горе, а благодарность”.

Несколько лет назад в прекрасной долине Хибер к востоку от Солт-Лейк-Сити одна любящая мать и преданный отец вернулись в свою гавань под названием “дом” и обнаружили, что три их старших сына мертвы. Вечером стоял страшный холод, и сильный ветер наметал падающий снег, который засыпал дымоход, не давая смертоносному угарному газу вырваться из дома.

Общие похороны мальчиков Келлер были одним из самых волнующих событий моей жизни. Жители общины отложили свои будничные дела, детей отпустили из школы, и все направились к молитвенному дому, чтобы выразить свое глубокое сочувствие. Пока существуют время и память, я буду помнить три блестящих гроба, за которыми шли убитые горем родители и бабушки с дедушками, пробираясь ко входу в здание.

Первым выступал тренер по борьбе из местной средней школы. Он воздал должное Луису, старшему мальчику. С глубоким чувством, сдерживая слезы, он рассказал, что Луис был не самым талантливым борцом в команде, но добавил: “Никто не старался так, как он. Все, чего ему не хватало в смысле спортивных навыков, он наверстывал своей целеустремленностью”.

Затем руководитель молодежи говорил о Трэвисе. Он рассказывал, каких больших успехов Трэвис добился в скаутской программе, в работе Священства Ааронова и каким прекрасным примером он был для своих друзей.

В конце несомненно опытная учительница начальной школы с запоминающейся внешностью рассказала о Джейсоне, младшем из троих ребят. Она говорила, что это был тихий, даже застенчивый мальчик. Потом она без всякого смущения рассказала, как однажды Джейсон прислал ей написанное неровным мальчишеским почерком письмо, самое милое и приятное из всех, какие она когда-либо получала. Его содержание было кратким – всего три слова: “Я люблю вас”. Она едва могла закончить свое выступление – так глубоки были ее чувства.

Сквозь слезы и грусть этого незабываемого дня я разглядел вечные уроки, преподанные теми мальчиками, чьей жизни были отданы эти почести и чья земная миссия завершилась.

Тренер выразил намерение смотреть не только на спортивное мастерство, но и заглядывать в сердце каждого юноши. Руководитель молодежи дал торжественный обет, что каждый юноша и каждая девушка обязательно получат ту пользу, которую несет им программа Церкви. Учительница начальной школы смотрела на маленьких детей – одноклассников Джейсона. Она ничего не сказала, но ее глаза говорили без слов. Ее душевные намерения угадывались безошибочно и ясно: “Я буду любить каждого ребенка. Каждого мальчика, каждую девочку я буду направлять в поисках истины, в развитии таланта и открою им чудесный мир служения”.

Все те, кто слушал их, никогда не смогут остаться такими, как прежде. Все будут стремиться к тому совершенству, о котором говорит Учитель. Что нас вдохновило? Жизнь мальчиков, отдыхающих теперь от забот и горя, и сила духа родителей, которые надеются на Господа всем сердцем своим, не полагаясь на разум свой, и во всех путях своих познают Его, зная, что Он направит стези их⁴.

Позвольте мне поделиться с вами отрывком из письма, присланного мне благородной матерью этих троих сыновей. Оно было написано вскоре после их ухода в другой мир.

“У нас бывают дни и ночи, которые сейчас нам кажутся почти невыносимыми. Перемены в нашей домашней жизни так разительны! Сейчас, когда с нами нет почти половины семьи, готовка, стирка и даже походы по магазинам стали другими. Мы скучаем по шуму и беспорядку, поддразниванию и общим играм. Всего этого теперь нет. В воскресенье так тихо! Нам так хотелось бы снова увидеть, как наши сыновья благословляют и разносят причастие. Воскресенье было поистине нашим общим семейным днем. Мы все думаем: теперь уже не будет ни миссий, ни свадеб, ни внуков. Мы не стали бы просить об их возвращении, но не могли бы сказать, что нам хотелось когда-нибудь отдать их. Мы вернулись к своим церковным и семейным обязанностям. Мы хотим жить так, чтобы семья Келлер стала вечной семьей”.

Келлеры, Салливаны и все те, кто любил – потерял, позвольте поделиться с вами убеждением моей души, свидетельством моего сердца и реальными событиями своей жизни.

Мы знаем, что все жили в духовном мире с Небесным Отцом. Мы понимаем, что пришли на Землю, чтобы учиться, жить, двигаться вперед в своем вечном развитии на пути к совершенству. Одни остаются на Земле всего лишь на мгновение, тогда как другие долго живут на ней. Мерилом служит не то, как долго мы живем, а скорее то, насколько хорошо мы живем. Затем приходит смерть – и начинается новая глава жизни. Куда же ведет эта глава?

Много лет назад я стоял у кровати молодого человека, отца двоих детей: он находился между жизнью и потусторонним миром. Он взял меня за руку, посмотрел мне в глаза и с мольбою в голосе попросил: “Епископ, я знаю, что скоро умру. Скажите мне, что станет с моим духом, когда я умру”.

Я помолился о небесном наставлении, прежде чем попытался ответить. Мое внимание привлекла Книга Мормона, лежавшая на столе около его кровати. Я взял книгу в руки, и Божьим промыслом она открылась на 40-й главе Книги Алмы. Я начал читать вслух:

“И ныне, сын мой, я хочу кое-что еще сказать тебе, ибо вижу, что ты беспокоишься относительно воскресения мертвых…

Что же касается состояния души между смертию и воскресением, вот, мне было открыто ангелом, что духи человеческие, немедленно после того как они оставляют эту смертную плоть… возвращаются домой к тому Богу, который дал им жизнь.

И будет тогда так, что духи праведных будут приняты в радостное состояние, называемое раем, место отдыха, место покоя, где они будут отдыхать от всех своих хлопот, забот и горя”⁵.

Мой молодой друг закрыл глаза, искренне сказал “спасибо” и молча отошел в тот рай, о котором мы говорили.

Затем приходит тот славный день воскресения, когда дух и тело будут воссоединены, чтобы больше никогда не разделиться. “Я есмь воскресение и жизнь, – сказал Христос горюющей Марфе, – верующий в Меня, если и умрет, оживет.

И всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет вовек”⁶.

“Мир оставляю вам, мир Мой даю вам; не так, как мир дает, Я даю вам. Да не смущается сердце ваше и да не устрашается”⁷.

“В доме Отца Моего обителей много. А если бы не так, Я сказал бы вам: ‘Я иду приготовить место вам… чтобы и вы были, где Я’”⁸.

Это необыкновенное обещание стало реальностью, когда Мария и другая Мария приблизились к могиле в саду – к тому кладбищу, где был похоронен всего один человек. Пусть Лука, врач, опишет, что с ними произошло:

“В первый же день недели, очень рано… пришли они ко гробу…

Но нашли камень отваленным…

И, войдя, не нашли тела Господа Иисуса.

Когда же недоумевали они о сем, вдруг предстали перед ними два мужа в одеждах блистающих.

И… сказали им: что вы ищете живого между мертвыми?”⁹

“Его нет здесь – Он воскрес”¹⁰.

Это призыв всего христианского мира. Реальность Воскресения несет всем и каждому мир, который превосходит понимание¹¹. Она утешает тех, чьи любимые лежат в полях Фландрии или погибли в пучине моря, покоятся в крохотной Санта-Кларе или в мирной долине Хибер. Это истина для всех.

Как наименьший из Его учеников, я возвещаю свое личное свидетельство о том, что смерть побеждена, победа над могилой одержана. Пусть слова, ставшие священными благодаря Тому, Кто их исполнил, станут настоящим знанием для всех. Помните их. Дорожите ими. Чтите их. Он воскрес.

Подготовившись с молитвой, донесите это послание, воспользовавшись методом, который поможет тем, кого вы учите, включиться в урок. Вот несколько примеров.

1. Прочитайте первый раздел этого послания вместе с членами семьи. Предложите им рассказать о том, какой духовный опыт они пережили на кладбищах или на похоронных службах. Поделитесь своими чувствами, связанными с Воскресением, и свидетельством президента Монсона, приведенным в последних двух абзацах.

2. Прочитайте первые два абзаца под заголовком “Смерть, новая глава жизни”. Спросите членов семьи, что они сказали бы в ответ на вопрос умирающего. Спросите их, что они узнали о жизни после смерти из стихов Алма 40:1, 11–12; от Иоанна 11:25–26; 14:2–3, 27.

3. Попросите каждого человека написать по крайней мере один вопрос о жизни после смерти. Обсудите их вопросы и поделитесь мыслями из этого послания, которые помогают ответить на их вопросы.