Обретение своей веры

В течение нескольких следующих месяцев я неоднократно спрашивал себя: во что же я верю? И, что еще важнее, верю ли я вообще? Есть ли Бог на самом деле, и если есть, то каков Он? Можно ли познать Его? Ответит ли Он на мои молитвы? Может ли у меня быть такая же сильная вера, как у моих друзей – Святых последних дней?

Нельзя сказать, что раньше у меня не было возможности задуматься о таких глубоких вопросах; на протяжении нескольких лет некоторыми из моих лучших друзей были члены Церкви СПД. Дружба с ними побудила меня поступить на учебу в УБЯ. Но почти всегда я отмахивался от их попыток рассказать мне о Евангелии. А те несколько раз, когда я встречался с миссионерами, я слушал их, не пожелав открыть сердце.

Я слишком боялся перемен, которые от меня потребуются, перемен, которые могли социально и эмоционально разобщить меня с моей семьей. Я не хотел допустить, что я не прав или что я придерживаюсь неправильных традиций. Я не верил в то, что могу получить откровение от Бога, или даже в то, что его могут получать другие. Мне казалось странным, нелогичным и даже нелепым, что Бог мог явиться юному Джозефу Смиту, что Он мог открыть новое Священное Писание и что только одна религия получила наставления свыше для ее основания как истинной Церкви.

По иронии судьбы я сомневался в истинности всех религий, в том числе и своей. И хотя сердце мое было исполнено любви к семье и друзьям и жаждало ответов, но когда дело доходило до того, чтобы услышать тихий голос Духа, оно твердело, словно камень.

Закончив первый курс, я вернулся домой, в штат Кентукки, чтобы продолжить учебу. Вскоре мои друзья – Святые последних дней уехали служить на миссию, и без них я испытывал глубокое одиночество. Мне хотелось иметь твердые убеждения, подобные тем, которые побудили их отдать этому делу два года жизни. И в то же время меня постоянно беспокоило, что я до сих пор не пришел к ответу на вопрос Мэтта. Я хотел сам узнать истину. Наконец, получив много писем от друзей, призывавших меня встретиться с миссионерами, я преодолел свой страх и согласился.

Однако я подвергал сомнениям идею о том, что различные принципы Евангелия сплетены в единое целое. Миссионеры считали, что, поскольку их послание во всей его полноте, целиком, либо истинно, либо ложно, то как только я обрету свидетельство об одном принципе, я смогу естественным образом принять и все, чему они будут меня учить.

Я не верил им. Я думал, что вполне приемлемо выбирать по своему желанию то, во что мне хочется верить, со “шведского стола” духовных и философских учений¹. В то же время мой рассудок требовал, чтобы свидетельство было эмпирическим доказательством, а не основанным на вере обращением.

К сожалению, логика тоже не приносила мне счастья и удовлетворения. Все философские доводы, над которыми я размышлял, были соперничающими друг с другом постулатами пессимизма, не способными дать никаких реальных ответов. Я желал чего-то большего, того, что могло бы отозваться в моем сердце так, как мои друзья и миссионеры описывали общение со Святым Духом. Я слушал миссионерские беседы в надежде, что мне удастся познать то, что, по их утверждению, было истиной, или по крайней мере найти хоть какое-то удовлетворение, если я пойму, что это ошибка.

Миссионеры разговаривали со мной терпеливо, но смело. В течение нескольких месяцев они провели со мной много уроков и не раз предлагали мне креститься, но я всегда отказывался. Я ожидал какого-нибудь явного и чудесного события, которое предоставило бы мне доказательство прежде, чем я соглашусь на их предложение. Такого доказательства я не получил и поэтому продолжал отказываться от их предложения.

Однажды старейшины прочитали мне стих из Книги Мормона: “Не возражайте только потому, что вы не видите; ибо вы не получите доказательства, до того как ваша вера не подвергнется испытанию” (Ефер 12:6). Потом они сказали: “Джош, всякий раз, как мы предлагаем тебе креститься, ты говоришь ‘нет’. А тебе нужно сказать ‘да’, и тогда Дух подтвердит тебе это”.

Другими словами, я еще не получил доказательства, так как еще не испытал свою веру. Я думал лишь о том, чтобы просить, полагая, что я получу ответ без испытаний (см. У. и З. 9:7). Я сам мешал Духу дать мне свидетельство, потому что не хотел сделать следующий шаг. А мне нужно было сделать “прыжок веры” и шагнуть во тьму прежде, чем путь мог озариться светом. Подтверждающее свидетельство должно было прийти не до, а после того, как я испытаю свою веру².

Сначала я подумал, что миссионеры манипулируют мной, чтобы заставить меня креститься. Потом мне пришло в голову, что в тот самый момент, когда я отказываюсь от предложения креститься, нечто неуловимое всегда покидает мое сердце. Это было тихое, приятное и едва различимое чувство покоя, побуждавшее меня последовать совету миссионеров, но я не осознавал до тех пор, пока оно не уходило, оставляя меня растерянным, несчастным и печальным.

Я задумался: может быть, источником этого неуловимого чувства служит покидающий меня Дух, а причина моей растерянности в том, что это мое черствое сердце отвергает Его? Не зная, где еще мне искать помощи, я решил испытать слова миссионеров. Я соглашусь на неизбежное приглашение, а затем, если я почувствую Духа, как они мне обещали, то обязательно крещусь. Если я не почувствую Духа, то скажу миссионерам, что просто пошутил.

В тот вечер, когда проходила наша следующая встреча, мы смотрели новый снятый Церковью видеофильм The Prodigal Son [Блудный сын]. В комнате чувствовалось что-то особое; миссионеры были явно растроганы, и в их глазах стояли слезы.

После того, как фильм закончился, мы прочитали несколько отрывков из Священных Писаний. Наконец старейшина Критчфилд обратился ко мне и спросил: “Джош, ты хочешь креститься в субботу 10 ноября, в четыре часа дня?”

Я помедлил с ответом, потом сказал: “Да”.

Меня словно ударило электрическим током – Дух подействовал так сильно, что волосы у меня на руках встали дыбом, и я едва не заплакал. Не могло быть сомнений: во тьме сверкнул свет. Я испытал свою веру и теперь без всяких оговорок знал, что должен креститься.

Так я обрел свидетельство о том, что семя веры – хорошее семя, но мне еще предстояло увидеть, как оно вырастет и принесет плоды (см. Алма 32:35–36), а кроме того, я еще не получил подтверждения других принципов Евангелия. Испытание моей веры еще не закончилось.

Вскоре после крещения и конфирмации в мой разум закрались сомнения. Во мне происходил конфликт между очень личным опытом, связанным с моим решением креститься, и моим прежним рациональным подходом, не принимавшим знаний, основанных на вере.

Вскоре меня снова стали преследовать чувства смятения и печали, и я не знал, чему верить. Однако я сделал выбор и решил оставаться активным в Церкви и применять те принципы, которым был раньше научен, до тех пор, пока благодаря этому испытанию веры конфликт не разрешится тем или иным образом.

Господь не оставил меня блуждать в одиночестве. Мне дали призвание служить с миссионерами, и каждую неделю, когда мы ходили проповедовать Евангелие, миссионеры продолжали наставлять меня. У меня были преданные домашние учителя. Мой напарник по домашнему обучению был легким на подъем и стойким в вере. Многие прихожане подружились со мной, доверяли мне свои печали и радости, приглашали к себе домой на обед и на семейные домашние вечера. Они молились со мной и обо мне. Епископ и его семья заботились обо мне и оказывали поддержку. Я чувствовал их искренность, и это укрепляло мою решимость.

Однажды, несколько месяцев спустя, мне в голову вдруг пришла мысль: всякий раз, как я читал Книгу Мормона, я испытывал знакомое, едва различимое чувство покоя, очень похожее на то, которое возникало, когда со мной проводили беседы и предлагали креститься. В этот миг мне стало ясно: это и было влияние Духа. Когда я сказал сам себе: “Если это Дух, тогда это точно истинная книга”, – это едва уловимое чувство заполнило все мое сердце, и моя вера превратилась в духовное знание об этом принципе.

Мое сердце все чаще было “сокрушенным”, а дух “кающимся” (см. Ефер 4:15), и постепенно мой духовный опыт накапливался. Со временем мои сомнения сменились убеждениями. Я познал, что Бог жив, что Иисус есть Христос, что Джозеф Смит – Пророк Бога, не силой разума и не потому, что меня убедили другие люди, но неопровержимым влиянием Духа, говорившего с моим духом. Мне открывалась заповедь за заповедью (см. 2 Нефий 28:30). По мере накопления этого опыта мое видение Евангелия становилось все шире, и духовное понимание приходило быстрее. В каждом подобном случае требовалось усердие, готовность внимательно прислушиваться и следовать наставлениям и желание покориться внушениям Духа (см. Мосия 3:19).

Сегодня я могу сказать, что Евангелие истинно, потому что узнал это сам. Когда-то Евангелие казалось мне странным и нелогичным, а теперь – близким и удивительным. Все принципы Евангелия действительно сплетаются в одно великое целое. Даже на миссии, когда мои доктринальные познания были относительно ограниченными, я мог свидетельствовать об этих истинах. Мое знание учений растет, а вместе с ним растет и мое свидетельство.

Мое всестороннее свидетельство служит добротно сработанной и постоянно подпитываемой защитой от несчастий. Она помогает мне справиться с встающими на пути испытаниями, и особенно с усилиями сатаны посеять семена сомнения в том, о чем мне уже был дан ответ (см. У. и З. 6:22–23). Когда я чувствую себя слабым, когда приходят сомнения, когда мне больно, я применяю тот способ, который приносил плоды с самого первого дня, когда я получил свидетельство: я размышляю о каждом случае, когда мое свидетельство укреплялось, вновь оживляю послушание принципам, которым я был научен, и обращаю внимание на то, как Дух подтверждает мою веру.

Евангелие истинно, все целиком, и доступ к нему открыт для всех, кто со смирением в сердце захочет испытать свою веру и, движимый ею, шагнет во тьму. Там сияет свет Спасителя, скрытый только нашим нежеланием найти его. В жизни может быть много темных полос или периодов, когда наше свидетельство подвергается проверке. Я обнаружил, что свет Спасителя ждет нас, если мы охотно ищем Его, и этот свет, если мы стремимся к нему постоянно, ведет нас к обращению.