Как нам следует жить

Смерть рано или поздно приходит ко всем. Она приходит к пожилым в ту пору, когда их ноги уже утратили былую силу. Ее зов слышат и те, кто едва прошел половину жизненного пути, и часто она заставляет умолкнуть детский смех. Смерть – это реальность, которую никто не может отрицать или избежать.

Смерть часто приходит как незваный гость. Это враг, который внезапно является посреди праздника жизни, гася его огни и веселье. Смерть накладывает свою жестокую руку на тех, кто нам дорог, подчас оставляя нас в недоумении. В некоторых ситуациях, таких, как мучительные страдания и болезни, смерть приходит как ангел милосердия. Но чаще всего мы воспринимаем ее как врага человеческого счастья.

И все же мрак смерти всегда может быть рассеян светом истины, данной нам в откровениях.

“Я есмь воскресение и жизнь, – сказал Учитель. – Верующий в Меня, если и умрет, оживет.

И всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет вовек”¹.

Это утверждение – да, святое заверение – о жизни по ту сторону могилы безусловно может даровать нам мир, который Спаситель обещал Своим ученикам: “Мир оставляю вам, мир Мой даю вам; не так, как мир дает, Я даю вам. Да не смущается сердце ваше и да не устрашается”².

Из мрака и ужаса Голгофы вознесся голос Агнца: “Отче! в руки Твои предаю дух Мой”³. И мрак перестал быть мраком, ибо Иисус уже был со Своим Отцом. Он пришел от Бога и к Нему возвратился. Так и те, кто идет с Богом в этом земном странствии, знают из благословенного опыта, что Он не оставит Своих детей, верующих в Него. Когда придет ночь смерти, Он будет с нами, и это будет “лучше, чем при свете, и безопаснее, чем знакомый путь”⁴.

Савлу на пути к Дамаску было видение воскресшего, облеченного славой Христа. Позже он, уже как Павел, защитник истины и бесстрашный миссионер на служении у Учителя, свидетельствовал о воскресшем Господе перед Святыми в Коринфе:

“Христос умер за грехи наши, по Писанию…

Он погребен был, и… воскрес в третий день, по Писанию…

[Он] явился Кифе, потом Двенадцати,

Потом явился более нежели пятистам братий в одно время…

Потом явился Иакову, также всем Апостолам;

А после всех явился и мне”⁵.

В наше устроение такое же свидетельство смело принес Пророк Джозеф Смит, заявляя вместе с Cиднеем Ригдоном:

“И ныне, после многих свидетельств, которые были даны о Нем, это есть последнее из всех свидетельств, которое мы даем о Нем, – что Он живет!

Ибо мы видели Его по правую руку Бога; и мы услышали голос, свидетельствующий, что Он есть Единородный от Отца –

Что Им, через Него и из Него миры есть и были сотворены, и жители их – сыны и дочери, рожденные Богу”⁶.

Это – знание, которое поддерживает нас. Это истина, которая утешает. Это уверенность, которая выводит из мрака на свет тех, кто согнулся под тяжестью горя, и она доступна всем.

Как же хрупка жизнь, как неотвратима смерть! Мы не знаем, когда нам придется покинуть это смертное существование. И поэтому я спрашиваю: как мы используем сегодняшний день? Если мы будем жить только завтрашним днем, то в конце концов у нас будет множество пустых вчерашних дней. Не виноваты ли мы в том, что заявляем: “Я собираюсь кое-что изменить в своей жизни. Я планирую начать завтра”? Если мы будем так думать, то завтра для нас не наступит никогда. Для того чтобы такие “завтра” все-таки наступали, мы должны многое делать сегодня. Знакомый гимн учит нас:

Давайте зададимся вопросами: сделал ли я сегодня что-нибудь полезное в этом мире? Помог ли я кому- нибудь, кто испытывает нужду? Какая замечательная формула счастья! Какой прекрасный рецепт для удовлетворения, для внутреннего покоя – вселить в другого человека вдохновенное чувство благодарности.

Наши возможности отдавать самих себя действительно безграничны, но вместе с тем и не вечны. Есть сердца, которые нужно радовать. Есть добрые слова, которые нужно сказать. Есть подарки, которые нужно вручить. Есть дела, которые нужно сделать. И есть души, которые нужно спасти.

Если мы будем помнить, что, “служа ближнему своему, вы только служите Богу вашему”⁸, то не окажемся в незавидном положении духа Джейкоба Марли, который общался с Эбинизером Скруджем в бессмертном произведении Диккенса “Рождественская песнь в прозе”. Марли сокрушался об утраченных возможностях. Он сказал: “Не знать того, что каждая христианская душа, творя добро, пусть на самом скромном поприще, найдет свою земную жизнь слишком быстротечной для безграничных возможностей добра! Не знать того, что даже веками раскаяния нельзя возместить упущенную на Земле возможность сотворить доброе дело. А я не знал! Не знал!..”

Марли добавил: “Почему, проходя в толпе ближних своих, я опускал глаза долу и ни разу не поднял их к той благословенной звезде, которая направила стопы волхвов к убогому крову? Ведь сияние ее могло бы указать и мне путь к хижине бедняка”.

К счастью, как мы знаем, Эбинизер Скрудж изменил свою жизнь к лучшему. Мне нравятся его слова: “Я уже не тот человек, каким был!”⁹

Почему этот рассказ, “Рождественская песнь в прозе”, так популярен? Почему он и сейчас читается как новый? Лично я думаю, что он написан по вдохновению от Бога. Он выносит на поверхность лучшее, что есть в человеке. Он дает надежду. Он побуждает к переменам. Мы можем свернуть с путей, что ведут нас вниз, и с песней в сердце последовать за звездой – и прийти к свету. Мы можем ускорить свой шаг, приободриться и согреться в солнечном свете истины. Мы можем прислушаться к смеху маленьких детей. Мы можем отереть слезы плачущим. Мы можем утешить умирающего, поделившись с ним обетованием жизни вечной. Если мы поднимем хотя бы одну усталую и опустившуюся руку, если принесем мир хотя бы одной мятущейся душе, если будем жертвовать, как это делал Учитель, то сможем стать путеводной звездой для сбившегося с курса мореплавателя.

Поскольку жизнь хрупка, а смерть неизбежна, мы должны максимально полно использовать каждый день.

Часто бывает так, что мы упускаем данные нам возможности или неправильно используем их. Некоторое время назад я прочитал одну трогательную историю, написанную Луизой Дикинсон Рич, которая ярко иллюстрирует эту истину. Вот что она написала:

“У моей бабушки был враг – миссис Уилкокс. Бабуля и миссис Уилкокс еще невестами поселились в соседних домах на главной улице крошечного городка, где и прожили потом всю свою жизнь. Я не знаю, из-за чего между ними началась эта война, и думаю, что ко времени, когда появилась я – спустя тридцать с лишним лет, – они уже и сами не помнили причины раздора. Это не было вежливым состязанием в острословии; это была полномасштабная война…

Ничто в городе не избежало последствий их баталий. Церковь, построенная триста лет назад и пережившая Войну за независимость, Гражданскую войну и испано-американскую войну, почти развалилась, когда бабуля и миссис Уилкокс затеяли битву за место президента женского общества. Бабуля одержала верх в этом сражении, но победа оказалась бессмысленной. Миссис Уилкокс, потеряв возможность командовать, в гневе покинула общество. Что толку быть руководителем, если нельзя заставить врага ходить по струнке? Зато миссис Уилкокс выиграла битву за библиотеку, добившись, чтобы ее племянницу Гертруду назначили новым библиотекарем вместо тети Филлис. В первый же рабочий день Гертруды бабуля перестала брать книги из этой библиотеки. Они вдруг стали ‘мерзкими и заразными’. Сражение за школу завершилось вничью. Директор получил повышение и уехал до того, как миссис Уилкокс смогла бы подвести его под увольнение или бабуля закрепила бы за ним этот пост пожизненно.

Когда мы, еще маленькими детьми, навещали бабушку, частью общей забавы было строить рожицы внукам и внучкам миссис Уилкокс. Настоящим триумфом был ознаменован день, когда мы подбросили змею в дождевую бочку во дворе Уилкоксов. Наша бабушка выразила символический протест, но все же мы явно чувствовали поддержку.

Только не подумайте, что эти козни были односторонними. Внуки миссис Уилкокс тоже не дремали, и нашей бабуле пришлось побыть мишенью для атак. Ни одного дня стирки не проходило без того, чтобы при дуновении самого слабого ветерка бельевая веревка не рвалась самым загадочным образом и одежда не оказывалась в грязи.

Не знаю, как бабуля смогла бы столь долго выносить разные неприятности, если бы не страничка домохозяйки в ее ежедневной бостонской газете. Эта страница была замечательным изобретением. Помимо привычных кулинарных рецептов и советов по уборке дома, там помещались письма читателей друг к другу. Идея состояла в том, что если у вас случалась проблема или вам просто хотелось выпустить пар, вы писали письмо в газету, подписываясь каким-нибудь причудливым именем, например, ‘Земляничное дерево’. Это был псевдоним бабули. И тогда другие дамы, которым эта проблема была знакома, писали ответы и рассказывали вам, как они поступали в подобных случаях, а подписывались, допустим, ‘Всезнайка’, ‘Ксантиппа’ или что-нибудь в этом роде. Очень часто, даже после того, как проблема разрешалась, переписка через газету продолжалась многие годы, и дамы рассказывали друг другу о детях, запасах варенья на зиму и новом гарнитуре в гостиной. Именно так было и с бабулей. Уже четверть века она переписывалась с женщиной, называвшей себя ‘Чайка’. Чайка стала для бабули настоящей подругой.

Когда мне было лет шестнадцать, миссис Уилкокс умерла. В маленьком городке, независимо от того, как сильно вы ненавидели свою соседку, положено ради приличия наведаться в тот дом и поинтересоваться, чем бы вы могли быть полезны семье, понесшей тяжелую утрату. Надев полотняный передник, чтобы показать готовность к настоящему труду, бабуля пересекла газон перед домом Уилкоксов и вошла внутрь. Дочери Уилкокс определили ее на уборку и без того безупречной гостиной, чтобы подготовить ее к похоронам. И там, на газетном столике, на самом почетном месте, лежал огромный альбом с газетными вырезками, а в нем параллельными колонками были аккуратно наклеены письма бабули к Чайке и письма Чайки к ней – за все годы их переписки. Хотя ни та, ни другая и не подозревали этого, злейший враг бабули был ее лучшей подругой. И это был единственный раз, когда я видела, как плачет моя бабушка. Я не знала тогда, о чем именно она плакала, но теперь знаю. Она плакала обо всех потраченных впустую годах, которые уже не вернуть”¹⁰.

Пусть же каждый из нас, начиная с этого дня, примет решение наполнить свое сердце любовью. Пусть каждый пройдет не одно, но два поприща, чтобы позаботиться об одиноком, павшем духом или страдающем человеке. Давайте будем “ободрять печальных и радовать удрученных”¹¹. Давайте жить так, чтобы, когда нас призовут туда, откуда мы пришли, у нас не было никаких серьезных сожалений, никаких неоконченных дел, но чтобы мы могли сказать, подобно Апостолу Павлу: “Подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил”¹².